Смех победителя - Страница 107

107

Комната оказалась велика, но окна закрывали плотные шторы, а на стенах красовались гобелены в ало-коричневых тонах. Трепещущая на столе свеча вырывала из полумрака бледное лицо сидящего в глубоком кресле юноши.

– Благородный Ренгир отдыхает… – вынырнул откуда-то сбоку круглолицый тип в скромной одежде слуги.

– Мы не задержим его надолго, – ответил Хорст.

Слуга вздрогнул, поклонился и отступил в сторону.

– Что, пришел насладиться своим торжеством? – Ренгир пытался говорить презрительно, но получалось у него плохо. В пятнадцать лет любое поражение кажется окончательным, а личное несчастье – затрагивающим весь мир.

– Нет, – ответил маг без тени усмешки.

– Тогда зачем? Эти гнусные смерды, совращенные твоими сладкими речами, осмелились… – юноша почти кричал.

– Недостойно представителю столь славного рода так себя вести. – Маг покачал головой. – У тебя есть примеры для подражания – отец и брат. Подумай, как бы они вели себя в такой момент.

Юнец замолчал и густо покраснел.

– Вот и отлично, – кивнул Хорст. – Удача переменчива, и завтра уже твои недруги могут оказаться в заключении, а ты – на свободе. Я сам провел под замком немало времени, но, как видишь, выбрался…

Ренгир заморгал, злоба исчезла из его взгляда, осталась только растерянность. Главный враг, вместо того чтобы издеваться, говорил какие-то странные вещи, и брат императора не знал, как себя вести.

– Счастливо оставаться, – бросил Хорст и развернулся к выходу.

– Господин, так что нам с ним делать-то? – пропыхтел носатый купец, догнав мага уже за дверью со стражей.

– Не забывайте кормить и исключите любую попытку бегства. Еще убьется по дурости!

Купец уныло заморгал, но сказать ничего не осмелился, хотя явно ожидал другого ответа.

– Поехали, – сказал Хорст Радульфу, выйдя во двор. – Тут больше делать нечего.

Бывший десятник, не задавая вопросов, полез в седло.

– На каком постоялом дворе твой «малиновый» приятель разместит моих людей? – спросил маг, оказавшись верхом.

– В «Рваной сандалии», – ответил носатый. – Это у западной стены, за портом.

– Хорошо, – кивнув, Хорст пришпорил коня.

Остались позади раскуроченные ворота, испуганными взглядами проводили двоих всадников стоящие около въезда в замок стражники, лошадиные копыта зацокали по камням мостовой.

– Вы куда, господин? – удивился Радульф, когда маг повернул коня на восток.

– Надо заехать в одно место.

Они миновали центральную площадь, где маленькая девочка показала на Хорста пальцем, а мать спешно подхватила ее и утащила в дом, откуда через мгновение донесся обиженный рев. Проехали купеческий квартал, где встречные, едва разглядев всадников, шарахались к заборам.

– Я чувствую себя прокаженным, – проворчал маг, когда впереди открылся пустырь. – Или исторгнутым…

Пепелище оказалось точно таким, каким он видел его с высоты. Воины Ордена постарались на славу, превратив просторный двухэтажный дом в круг обугленной почвы.

Хорст спрыгнул с коня, прошелся туда-сюда, вслушиваясь, как поскрипывает что-то под ногами.

– Да, не повезло мне стать обычным магом, клянусь Владыкой-Порядком, – пробормотал он, нагибаясь и вытаскивая из серого пепла оплавленную железяку, когда-то бывшую дверной петлей. – Тут все началось и тут же закончилось…

Налетел ветер, пепел взметнулся, запорошил глаза.

– Поехали, – сказал маг, вытирая лицо. – В эту самую «Сандалию». Посмотрим, как там Альфи всеми командует…

– Поехали, – согласился Радульф.

Простучали копыта, ветер утих, и на пепелище опустилась тишина.

Мрачная, почти кладбищенская.

Лежанки в «Рваной сандалии» соорудили, похоже, с особым расчетом, чтобы уснуть на них мог только мертвецки пьяный. Это Хорст понял еще три дня назад, проводя первую ночь в этих стенах.

Как бы он ни ложился, все время находился какой-нибудь острый угол, норовящий воткнуться в бок. Маг несколько раз поднимался, заглядывал под тощий, плюющийся перьями матрас, но поверхность под ним выглядела обманчиво ровной.

Заснул только под утро.

Последующие дни прошли в бездействии. Накди и его подручные начали бродить по городу, и к «Рваной сандалии» потянулись любопытные, желающие взглянуть на Сына Порядка, на творимые им чудеса.

Хорст к ним выходить не желал и поэтому все время проводил внутри, среди запахов пота, горелой пищи и дешевого пива, стонов раненых, хриплой брани и мышиного шуршания по углам.

«Малиновый» купец слово сдержал – кормил ораву в две сотни человек и даже прислал лекарей.

Маг делами своего воинства не занимался, свалив их на Радульфа и Альфи. Отсыпался и отъедался, восстанавливая силы, и, наконец, сегодня решил, что готов к тому, чтобы использовать магию.

Отрешиться от окружающего мира оказалось непросто – мешали впивающиеся в спину и седалище неровности, в коридоре кто-то довольно громко молился, поминая Утешителя-Порядка и всю кротость его, снизу, из зала, превращенного в жилую комнату, доносились вопли играющих в кости воинов.

Найдя наименее неудобное положение, Хорст все же закрыл глаза и провалился в подсвеченную снизу темноту над доской.

На поле Вечной Игры его сегодня интересовала одна-единственная клетка, где разместилась темно-бордовая фигурка раскинувшегося на широком ложе толстого человечка в халате.

Черный вихрь засосал Хорста и, пожевав немного, выплюнул над приткнувшимся к морю городом – беспорядочным скопищем серых домов, над которым господствовало сооружение из зубчатых стен и тонких башен.

107